Ровно неделя прошла с тех пор, как квартиру Катрионы покинул Альберт Келли, и вот она уже подходит к его дому в надежде найти хотя бы чуточку прощения с его стороны. Что случилось? О, этого не описать в пару строк, но я все же попытаюсь. Катриона Брана провела невероятную ночь с человеком, который:  а) младше нее; b) даже не близкий друг; c) был назван посторонним именем на утро после секса. И это только малая доля того, за что Кэти винила себя. То есть, конечно, она переживала из-за того, что могла ненароком повлиять на его нервную систему и не важно, что ему не 12 лет, и что даже предполагать такое абсурд, - особенно учитывая профессию девушки, но она воспринимала Альби именно как ребенка, впрочем, он сам ставил себя в обществе именно так. Но и это еще не все. После случившегося Катриона настолько распереживалась, что не нашла ни единого правильного выхода, кроме как игнорировать парня. В то самое утро он улыбался, будто все было в порядке, а потом пытался несколько раз звонить и Катриона отвечала, пока не перевела телефон на автоответчик и, в конце концов, Кэти просто пресекала любую возможность для их встречи. Она решила, что если они забудут друг друга, то все можно будет исправить. Вот только девушка не учла одно - как бы она ни отказывалась верить в то, что она не знает никакого Альберта Келли, они успели за то время, что знали друг друга сблизиться достаточно, чтобы без его присуствия в жизни психолога, ей было тоскливо и невыносимо. Посему, обдумав все хорошенько, - и тут стоит отметить, что Катриона впервые пропустила еженедльную встречу книжного клуба по пятницам, - она поняла, что необходимо как-то искупить свою вину. Кэти решила, что будет осторожной, во всяком случае, она не станет упоминать о ночи, но извиниться за неделю тотального игнорирования все-таки следует, а учитывая то, как юноша искал ее встречи, можно сделать вывод, что определенную порцию боли девушка ему таки-причинила.
   Поискав в интеренете пару любопытных онлайн-магазинов, в поиске какого-либо сувенира или вообще чего бы то ни было, она случайно наткнулась на модельки автомобилей, и мозг совершенно случайным образом напомнил ей, что Альби однажды говорил, что любит такие. Ее выбор пал на модель Peugeot Type 176, точно такие же машины были во время Фитцджеральдов, и хотя Катриона не была уверена в том, что Берти собирает именно такие модельки, но было в этом что-то, что напоминало бы ему о себе. Фигуру доставили домой довольно-таки быстро, и она оказалась значительно больше, чем Катриона могла предположить, а еще ее оформили в прозрачный целлофан с бантом, так, чтобы получательно мог обозреть свой подарок. Почему-то Катриона очень обрадовалась подарку, поэтому когда она решила начать собираться и приводить себя в порядок, включила одну из виниловых пластинок, что они с Ником привези из Парижа и тут же по дому разнесся чарующий голос Коула Портера, поющего о Париже. Музыка помогла Кэти забыть о своих тревогах и в радостном настрое принять вид порхающей птички, о которой пелось в песне. Забавно, что она нашла для себя именно такое сравнение, ведь, как известно, в Ирландии, было положено называть девушек птичками, вместо типичных американских "малышек" и "кисок". Облачившись в темно-бордовое платье, совершенно легкое и по-летнему озорное, с чуть подвивающимися волосами она и отправилась прямиком домой к Альби, приносить извинения, адресмкоторого, к слову, весьма кстати подсказал ее бывший однокурсник Джо.
   И вот она оказалась едва ли не у порога его дома, уже улыбалась, думая, что наверняка Альби обрадуется, хотя и волновалась тоже немало. Она хотела дотянуться до звонка, но не успела, ибо дверь внезапно широко распахнулась, но вместо того, чтобы столкнуть с выходящим хозяином квартиры, которому Кэти уже приготовилась широко улыбаться, она застала его целующимся с молодой девушкой, причем этот поцелуй явно не назовешь невинным. Улыбка тут же упала с ее лица, оставив место лишь изумленному взгляду. Нет, это нормально, что у Берти был кто-то, и глупо было даже на секунду предполагать, что прошедшая ночь могла для него что-либо значить, и значит, все идет по плану - у него своя жизнь, у нее своя, все как она и хотела. И все же, отчего-то Катрионе было неприятно следить за этой сценой, и она так и стояла с подарком в руках, изумленная и точно вкопанная в место, где она стояла. Эта пассия, что совала свой бесстыжий язык в рот Альберта вызывала у Катрионы исключительно нехорошие эмоции. Неужели Альберту нравятся такие вот: вульгарные и пошлые? А Катриона не сомневалась, что девушка была именно такой, учитывая то, как она стерла остатки помады с его губ. И эта ее фраза, которую Кэти прекрасно раслышала. Просто в голове не укладывалось, как этого очаровательного юношу могли привлекать подобные дамочки. Впрочем, ей ли судить его выбор? Он в праве быть с тем, с кем только пожелает.
   Шатенка приготовилась уходить, но ноги не слушались, а эта девчонка тем временем обошла ее, поздоровавшись, как если бы не понимала, что та пришла к тому, чей рот она лобызала своими грязными губами еще мгновение назад. Впрочем, Кэти даже не удостоила ее ответом, ибо столкнулась с глазу на глаз с хозяином квартиры. Он раздел ровно наполовину, так что не составляет труда догадаться, чем они занимались, и хотя его девушка явно уходила, Катриона почувствовала, что просто не должна быть здесь. И наконец ее тело смогло воспринимать команды мозга и она резко развернулась в обратную сторону, но уйти не смогла. Альберт взял ее за руку и завел в свою обитель. Она хотела вырваться, убежать, но просто не смогла этого совершить, ведь увидела небывалый восторг в глазах Альби. Он рад так ей? Или это последствия проведенной ночи, а может и утра? Выяснять не хотелось. Катриона опустила взгляд вниз, улыбаться не получалось, потому что вся эта ситуация казалась одной огромной ошибкой, в которую она снова вляпала их обоих. Она уткнулась взглядом на татуировку, что была сбоку у Берти, при этом стараясь не делать никаких зрительных акцентов на его оголенности, как если бы это вообще не волновало посетительницу. Когда Альберт же задал вопрос, Катриона поджала губы, и переведя взгляд в сторону и глубоко вздохнув, так и ответила на выдохе, избегая взгляда в его глаза:
- Хотела извиниться. Вот, это тебе, - она протягивает ему подарок, и все также бегая глазами, но освободив руки стала заметно нервничать, - Ты знаешь мне пора. Я, очевидно, не вовремя. Из-за меня ты не смог нормально проводить свою подругу. Я пойду. Позвоню тебе потом.
   Она отвернулась от Альберта, и уже почти ушла. Какой вообще был смысл во всем этом?  В голове снова пронеслась мысль, что звонить она не станет, не потому что было обидно, а потому что полагала, что так она будет мешать ему жить своей жизнью, а уж ее эгоистичные запросы явно подождут. Живет же она как-то одна все это время. И сейчас справится.

Разумеется, уйти ей никто не позволил. Альберт первым делом начал протестовать, стоило Катриоене сделать малейшую попытку к побегу. Он ухватился за нее так стремительно, точно жертва несчастного случая, отчаянно пытавшаяся зацепиться за последний лучик надежды, дарящий эликсиры жизни. Вряд ли, Катриона была таким зельем, хотя аналогия с Древом Мира, испив воды из-под ручья которого ты немедленно умерщрял себя, не покидала мыслей психолога. В который раз, неизбежность новых ошибок замаячила на переднем плане, и чувство вины с особой силой накатило на шатенку, заставляя ее отключать все прочие мысли, оставив место лишь тем, что как она сама думала, сопряжены с доводами рассудка.
- Я уже завтракала, мне действительно пора. - Говорит девушка, как если бы не замечала его слов о том, будто он не хочет ее упускать. Взгляд ее все также далек от зрительного контакта с собеседником, а тело напряжено, выдавая все тщетные попытки Катрионы держать мысли и разум твердыми и непоколебимыми.
   А затем Альби добавляет, будто это девушка не имеет значения, но как же он не понимал? Пусть даже если сейчас они не вместе, - а Катриона допускала подобную мысль, - чисто теоретически, они могли бы найти совместную тропу к счастью. Альберт заслуживает быть счастливым, как никто другой, но ощущение, что проведенная ночь помешает его личной жизни, не выходила из ее головы. Если он сегодня был с нею, значит, ему было хорошо в ее обществе, и значит может быть еще лучше, а теперь Катриона пришла и все испортила. И не важно, что эта девица абсолютно не нравилась миссис Брана. Если она во вкусе Берти, то и Кэти смирится с этим.
- Не нужно успокаивать меня, будто она не твоя подруга. Это не в моих интересах. Ты волен делать все, что пожелаешь и с кем пожелаешь. - Это могло бы прозвучать слишком резко и даже, может быть, ревниво, - что не исключено, - если бы не некоторая обреченность, которая несколько снижала градус сказанного.
    Всем своим видом девушка пыталась показать, что считает эту встречу ошибкой и что она хочет уйти, но очевидно, Альби думал иначе, и по необъяснимой для Кэт причине, он вдруг коснулся ее лица, отчего показалось, что они намного ближе, чем то дозволяет ситуация, и шатенке даже показалось, что она стала ощущать тепло его тела, хотя прочего тактильного контакта не было. Он повернул ее лицо к своему, заставляя поднимать голову и заглянуть в его глаза, и стоило ему спросить, почему она не смотрит на него, как ее рот приоткрылся в затяжном вздохе. Мыслями Катриона продолжала протестовать против такой близкой обстановки, но тело решило иначе, и ни одна психологическая методика не могла спасти в таком случае, когда страсти овладевают человеком на подсознательном уровне. Девушка просто не видела этой реакции тела, или, правильнее будет сказать, не хотела видеть. А вот юноша видел, поскольку коснулся ее губ в мягком поцелуе, и, кажется, был готов потерять голову. Удивительно, но на Катриону это подействовало, как ведро с ледяной водой, потому что едва ли не через мгновение, она оттолкнула его, хотя успела пошевелить губами, как если бы давала разрешения. Удивительный инстинкт защиты личного пространства сработал быстрее, поэтому теперь Берти стоял на расстоянии вытянутой руки.
Катриона хочет спросить, что это было, но Альберт оказался быстрее и точно бы прочитав ее мысли, принялся объясняться. Признаться, меньше всего девушка ждала услышать "я хотел этого". Как это понимать? Что это значит, он ведь не может интересоваться ею всерьез, она же разрушила его психику, разрушила его хорошее мнение о себе. Но Берти глядит на нее так, как будто бы  она была его маленьким смыслом. Или немаленьким. И вряд ли он сознавал это, но сейчас он смотрел также, как когда-то это делал ее Николас, стоило им только познакомиться. Это сравнение пугало Кэти. Тем временем, Альберт продолжал свои объяснения, отчего Катриона поняла, что ему необходимо ей выссказаться, его действительно волновало, что она подумает о нем. Он не хочет, чтобы она уходила.
    Девушка продолжала протестовать, но просто не могла отказать ему, когда он так на нее смотрит. Кэти могла бы выдержать любой взгляд, но не тот, в котором она узнает своего мужа. С каким-то особым отчаянием он спрашивает, останется ли она, и не успев до конца оформить мысль, ее рот уже произносит запинающееся: - Д-да...
    Она все еще не понимает, что происходит и зачем такая непонятность вообще нужна юноше, но следует за ним. Взор ее снова падает на пол, не решаясь смотреть на юношу боле, боясь утонуть в этом добром, немножко щенячьем взгляде, который одновременно напоминал о верности и любви, и что, хуже, ребенке, который был встревожен взрослой, глупой и, очевидно, озабоченной женщиной.
    Первое, что бросилось в глаза - совершенная противоположность комнатам в ее собственном доме, впрочем, не так уж и много людей, которые желают превратить свое биталище в подобие психиатрической лечебницы, так что ничего удивительного, что обилие белого цвета было не присуще этому помещению. Кэти обратила внимание, что в квартире царил небольшой беспорядок, не такой, когда ты не можешь ничего найти и позвать гостя, но все-таки доля неряшливости присутствовала.
    Девушка заметила Шекспира рядом с небольшим, чуть помятым диванчиком, выдававшим недавнее там нахождение хозяина дома, а может и его гостьи, и мало ли чем они могли тут заниматься, поэтому Кэти опустилась на корточки рядом с псом, и не смотря на то, что у нее была аллергия, она не удержалась, чтобы едва не потрепать эту довольную мордашку.
- Здравствуй, приятель. Да ты поправился, - заявила она псу, когда тот свалился на спинку, прося почесать ему животик, - вон какое брюшко наел. Толстун Шекси, дааааа, Толстун, не фырчи. Я будто знала и вкуснятины тебе не принесла.
Но Шекспира будто и не волновало это, он радовался ее ласкам. И Катриона так увлеклась ими, что совсем забыла и об аллергии, и о хозяине дома. И если второй рано или поздно даст о себе знать, то первое грозило выявиться наружу, едва ли не мгновенно. Красные кровяные ранки на ладонях всегда появлялись почти сразу после контакта с собаками, но мысленный блок не позволял разуму вспомнить такую значимую деталь.
- Какой довольный. Кто у нас такой довольный? Шекси, конечно. Шекси хороший. - Катриона могла причитать и дальше, игнорируя Альберта, но вряд ли он будет долго молчать.